Форум

Пожалуйста or Регистрация для создания сообщений и тем.

Собор 1917-1918 гг.: самопонимание Церкви

Тема об экклезиологии — самопонимании Церкви — кажется особенно важной в свете 100-летнего юбилея Поместного Собора 1917-1918 гг. и нового издания его материалов (http://sobor1917.ru/).

О церковной ситуации в годы Поместного Собора Сергей Иосифович Фудель, который был по крайней мере на Всенощной перед открытием Собора и должен был хорошо знать о происходившим на нем через С.Н. Дурылина, писал так:

«Сейчас тем, кто не пережил этих лет — 1918, 1919, 1920-го, невозможно представить себе нашу тогдашнюю жизнь. Это была жизнь скудости во всем и какой-то великой темноты, среди которой, освещенный своими огнями, плыл свободный корабль Церкви. В России продолжалось старчество, то есть живое духовное руководство Оптиной пустыни и других монастырей. В Москве не только у о. Алексия Мечёва, но и во многих других храмах началась духовная весна, мы ее видели и ею дышали. <…> Это время — скудости и богатства, темноты и духовного счастья. Когда-то митрополит Филарет Московский перестал ездить на заседания в Синод, говоря, что “шпоры генерала (то есть обер-прокурора) цепляют за мою мантию”. В то время, о котором я пишу, все шпоры были позади и мы вдыхали полной грудью великую церковную свободу» (Воспоминания. М., 2012. С. 100—101).

Для удобства читателей публикуем на сайте определение «О правовом положении Православной Российской Церкви» (http://fudel.ru/opredelenie-o-pravovom-pologenii-pravoslavnoi-rossiyskoi-tserkvi-1917/), которое может стать одной из исходных точек для обсуждения.

Обновление: на сайте опубликован Приходской устав, принятый Поместным собором Русской Церкви 20 апреля 1918 года (http://fudel.ru/prihodskoy-ustav-prinyatyy-pomestnym-soborom-russkoy-tserkvi-20-04-1918/).

При чтении Определения с точки зрения православного учения о Церкви у меня возникает вопрос: что в его положениях обязательно и сегодня (можно сказать, «вечное»), а что — временное?

Очевидно, что понимание Церкви и ее места в мире у членов Собора 1917-1918 года отчасти обусловлено исторической ситуацией.

Например, здесь:

7. Глава Российского Государства, Министр Исповеданий и Министр Народного Просвещения и Товарищи их должны быть православными.

24. Православная Церковь получает из средств Государственного Казначейства по особой смете, составляемым высшим церковным управлением и утверждаемой в законодательном порядке, ежегодные ассигнования в пределах ее потребностей, представляя отчетность в полученных суммах на общем основании.

Видимо, здесь отражается положение еще при Временном правительстве: здесь нет предчувствия гонений и излагается взгляд Церкви на то, каким должно быть будущее.

С другой стороны, как канонический документ, Определение должно выражать применительно к конкретной ситуации неизменную веру Церкви, ее учение о Себе самой. По выражению одного современного церковного писателя, «святые каноны оказываются правовой нормой, имеющей догматическое обоснование», и поэтому они всегда «были теми алмазными гранями, поверхность которых отражала светолучение догмата». Можно ли увидеть эту вневременную и неизменную веру, «догмат о Церкви», в этих исторически обусловленных положениях?

Честно говоря, прочитав определение Собора о правовом положении, совсем не увидела выражение неизменной веры Церкви, и уж точно не могу воспринять это как «догмат о Церкви», потому что здесь за исключением п.2 говорится преимущественно как раз о взаимодействии Церкви и государства, как должна быть устроена именно эта связь, а не о церковном законодательстве.

А п. 11, 17, 19 как-то уж особенно подчеркивают неразрывную связь Церкви и государства, точнее попытку проникнуть Церкви в государственные дела.

Скорее, некоторые моменты видны и в современной жизни, но, честно говоря, аж дрожь пробирает от параллелей при чтения документа и наблюдений в наше время.

 

Это определение мне кажется выражением идеала Симфонии, как его могли видеть и в далекие прошедшие века, когда соглашались на этот союз. Если наличие государства вообще оправдывается только благословением Церкви (образом чего является коронование правителя патриархом) и необходимостью Церковь оберегать и хранить, то определение вполне разумно. Другое дело что так никогда, насколько я понимаю, не было; государство на это, как бы, не подписывалось. И потому одно из двух надо выбирать, либо «24. Православная Церковь получает из средств Государственного Казначейства по особой смете, составляемым высшим церковным управлением и утверждаемой в законодательном порядке, ежегодные ассигнования в пределах ее потребностей…«, либо «2. Православная Церковь в России… пользуется в делах церковного законодательства, управления и суда правами самоопределения и самоуправления«.

Не говоря уже о «7. Глава Российского Государства, Министр Исповеданий и Министр Народного Просвещения и Товарищи их должны быть православными».

Анастасия_В
п. 11, 17, 19 как-то уж особенно подчеркивают <…> попытку проникнуть Церкви в государственные дела.

Для меня, наоборот, начало XX столетия — это конец «обязательного православия», когда от человека, особенно занимающего государственную должность, требовалась справка об исповеди и причастии св. Таин. Православными рождались в момент обязательного младенческого крещения, и православными умирали. Это происходило лишь по принадлежности к российскому государству и его законам. Теперь Православие становится выбором человека, за который нужно бороться, а в 1918 году становится ясно, что за веру можно и умереть.

Спасибо, Анастасия и Дарья, что отозвались!

Попробую сформулировать несколько предварительных мыслей: только начинаю читать и знакомиться с темой.

Анастасия_В: …здесь за исключением п.2 говорится преимущественно как раз о взаимодействии Церкви и государства, как должна быть устроена именно эта связь…

Думаю, что тема о взаимоотношении Церкви и внешнего мира — принципиально важная! Поэтому я хочу на ней остановиться немного подробнее.

А п. 11, 17, 19 как-то уж особенно подчеркивают неразрывную связь Церкви и государства, точнее попытку проникнуть Церкви в государственные дела.

Мне думается, здесь — как и с любым другим документом «канонического» характера — нужно понимать контекст.

Прежде всего, насколько я понимаю, с петровских времен и до 1917 года Церковь должна была выполнять функцию «министерства культа», которое отвечало не только за запись актов гражданского состояния, но и, прежде всего, за «идеологическую работу» и благонадежность населения. Именно с этим положением порывает Определение, когда говорит о «свободе и независимости Церкви» (преамбула).

Соответственно, государство не просто контролировало, а диктовало образ церковной жизни. Достаточно напомнить о существовании обер-прокурора… Характерно, что решения в Церкви принимал в конечном счете император.

(Например, в документах свт. Филарета Московского есть характерный эпизод, где церковную судьбу дьякона, толкнувшего прихожанина, который пытался войти в алтарь, по представлению Синода и митр. Филарета решает лично император. Замечу, что об отдельной уголовной или административной ответственности речь не шла.)

Точно так же, как в Византии, поставление епископов, их перемещение, практика приходской жизни и т.д. регулировались не церковными нормами, а государственным интересом. Отсюда и возникает п.2 Определения:

2. Православная Церковь в России в учении веры и нравственности, Богослужении, внутренней церковной дисциплине и сношениях с другими автокефальными Церквами независима от государственной власти

Мне кажется, это очень важный принцип: необходимо отличать жизнь Церкви от жизни государства. Стержнем последнего, в конечном счете, всегда является власть. Это не обязательно плохо: можно попробовать представить себе, как будет строиться жизнь, если от принципа власти полностью отказаться. Сошлюсь на замечательные размышления Вл.С.Соловьева по поводу шутливого стихотворения А.К. Толстого «Великодушие смягчает сердца» о камергере Деларю. Но жизнь церкви на власти строиться не может:

Вы знаете, что князья народов господствуют над ними, и вельможи властвуют ими; 26 но между вами да не будет так:
а кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою; 27 и кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом; 28 так как Сын Человеческий не [для того] пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих (Мф. 20:25-28).

А отсюда возникает очень болезненный вопрос: как же Церкви, этому инородному организму, существовать в мире, принципы которого ее существование исключают?


Здесь опять-таки Определение Собора нужно понять так, как оно было написано.

Для иллюстрации ситуации, постепенно менявшейся с началом ХХ века,  приведу несколько отрывков из указа царя Николая II «Об укреплении начал веротерпимости» (1905 [!] года):

1) Признать, что отпадение от Православной веры в другое христианское исповедание или вероучение не подлежит преследованию и не должно влечь за собою каких-либо невыгодных в отношении личных или гражданских прав последствий, причем отпавшее по достижении совершеннолетия от Православия лицо признается принадлежащим к тому вероисповеданию или вероучению, которое оно для себя избрало.

То есть, до того «отпадшее лицо», хотя бы и совершеннолетнее, по-прежнему считалось православным! Со всеми вытекающими последствиями (преследованиями). Следовательно, вера являлась делом государственным, и человек закреплялся законодательно в той или иной конфессии.

2) Признать, что, при переходе одного из исповедующих туже самую христианскую веру супругов в другое вероисповедание, все не достигшие совершеннолетия дети остаются в прежней вере, исповедуемой другим супругом, а при таковом же переходе обоих супругов дети их до 14 лет следуют вере родителей, достигшие же сего возраста остаются в прежней своей религии.

Указом устанавливается возраст, начиная с которого человек может (должен) самостоятельно определяться в вопросах веры: 14 лет. До того он «следует вере родителей».

6) Признать, что постановления закона, дарующие право совершения общественных богомолений и определяющие положение раскола в гражданском отношении, объемлют последователей как старообрядческих согласий, так и сектантских толков; учинение же из религиозных побуждений нарушения законов подвергает виновных в том установленной законом ответственности.

7) Присвоить наименование старообрядцев, взамен ныне употребляемого названия раскольников, всем последователям толков и согласий, которые приемлют основные догматы Церкви Православной, но не признают некоторых принятых ею обрядов и отправляют свое богослужение по старопечатным книгам.

16) Подвергнуть обсуждению действующие узаконения о ламаитах, возбранив впредь именование их в официальных актах идолопоклонниками и язычниками;

Тут, кажется, все ясно: существовали конфессии «терпимые» и «недозволенные», последние преследовались. Список «недозволенных» сокращается, и старообрядцев, например, государство перестает официально считать «раскольниками» и преследовать за веру.

Еще на ту же тему:

10) Разрешить тем же духовным лицам <старообрядцев> свободное отправление духовных треб как в частных и молитвенных домах, так и в иных потребных случаях, с воспрещением лишь надевать священнослужительское облачение, когда сие будет возбранено законом. Настоятелям и наставникам (п.9), при свидетельстве духовных завещаний, присвоить те же права, какими в сем случае пользуются все вообще духовные лица.

12) Распечатать все молитвенные <старообрядческие> дома, закрытые как в административном порядке, не исключая случаев, восходивших чрез Комитет Министров до Высочайшего усмотрения, так и по определениям судебных мест, кроме тех молелен, закрытие коих вызвано собственно неисполнением требований Устава Строительного.

То есть, до 1905 года богослужение их запрещалось, а дома закрывались.

Поэтому я думаю, что положения, сформулированные Собором направлены не на приобретение власти (участники Собора привыкли к существовавшему положению), а фиксировали ограничение той сферы, которая подчиняется церковным нормам. При взгляде на следующие положения кажется, что речь идет о «государстве в государстве»:

 

14. Церковное венчание по православному чину признается законною формой заключения брака.

15. Церковно-судебные решения по делам о разводе и о признании совершенного Церковью брака незаконным или недействительным признаются в силе судебных решений.

 

17. Церковные метрические книги ведутся согласно государственным законам и имеют значение актов гражданского состояния.

Но ведь при этом речь идет только о членах церкви! А те, кто членами Церкви не являются, живут исключительно по светским законам.

При этом государственное законодательство имеет перед церковным приоритет: п.3 определения гласит, что «Постановления и узаконения, издаваемые для себя Православною Церковью … признаются Государством имеющими юридическую силу и значение, поскольку ими не нарушаются государственные законы». Именно в этой связи возникает требование, чтобы «Государственные законы, касающиеся Православной Церкви, издаются не иначе, как по соглашению с церковной властью». По-моему, требование замечательное! Только процедура «соглашения» очевидным образом подразумевается не «кулуарная», а гласная, и не с частью церкви, а со всей Церковью.

Было бы важно посмотреть (я не успел пока этого сделать), как выглядела политика Временного правительства по отношению к Церкви. Подозреваю, что настоятельные требования, чтобы глава государства и министры исповеданий и народного просвещения были православными, связаны с наметившимися противоположными тенденциями.

Кстати, очень рекомендую воспоминания митр. Евлогия (Георгиевского), изданные под названием «Путь моей жизни». Они помогают лучше понять ситуацию в целом и образ мысли церковных деятелей начала ХХ века.

Начала читать опубликованный на сайте Приходской устав, принятый Собором 1917 г. К решениям собора уже сформировалось некоторое отношение: что это была серьезная попытка возродить жизнь церкви. Соответственно в приходском уставе я искала выражение этой попытки. И как-то сразу возникают вопросы и сомнения. Вот несколько соображений на эту тему.

  1. С первого взгляда кажется противоречием, с одной стороны, определение сути жизни прихода, как малой церкви, тела Христова, созидающегося по образу Пресвятой Троицы, и многократное повторение обоснования любого делания в жизни прихода необходимостью «спасениия своей души».
  2. Похоже, несмотря на намерение обозначить путь возрождения жизни на приходе, авторы этого документа на вопрос «КАК?» ответа не дают. Собственно, что предлагают: перво-наперво, определить границы собрания: для этого всем желающим записаться в Приход. Перед этим необходимо настоятелю с ними провести беседы:

При объявленной не только вероисповедной свободе, но и при несомненном гонении на Церковь, надлежит прежде всего выяснить, кто действительно принадлежит к Церкви Христовой, кто, при всех опасностях за веру, охотно принимает слово Апостолов о Христе Спасителе в жизнь вечную. Для сего надлежит теперь же по приходам произвести запись всех, желающих принадлежать к данному приходу при том или ином храме. Подготовляя к такой записи христиан в приходскую книгу, надлежит вести с православными и в храме и по селениям беседы о спасительной вере, о Церкви, вне которой нет и не может быть спасения, о церковной жизни, о православном приходе, о приходской жизни и деятельности, о непременном личном участии всякого прихожанина в устроении прихода, как священном долге христианина для спасения его души, без исполнения какового долга христианин будет мертвым членом в теле. На таких беседах указывается, что в приходской жизни будет дело и для пастыря, и для прочих клириков, и для всякого прихожанина. Было бы еще целесообразнее — всякую отдельную мысль таких бесед обобщать в отдельном положении и заставлять слушателей заучивать это повторением общенародно тут же на беседе.

Дальше, несколько увещеваний покаяльного характера.

следует настойчиво указывать, что от забвения истинной церковной жизни, от утраты нами чувства церковности, нас всех объединяющей и воодушевляющей на братское общение для вечного спасения, между прочим, от этого и произошло все падение нравов со всеми переживаемыми теперь нами грозными последствиями, когда вместо духа любви господствует такая злобная вражда между людьми, называющими себя христианами.

После неоднократных бесед (продолжительность их и более подробное содержание не оговаривается) на эти темы желающим предлагается записаться в приход. Дальше настоятелю необходимо сформировать Совет. Но для этого нужно подготовить людей, которые в него войдут. Это особые будут ревнители, которые станут помощниками пастыря. Они будут отвечать за разные сферы жизни прихода: благотворительность, богослужение, детскую работу и т.д. По сути — это необходимый, но чисто организационный этап.

Собственно говоря, вот и все. Так и рождается первохристианская община, где у всех одно сердце и одна душа.

Все-таки это устав, а не поэзия. Но все познается в сравнении: давайте по пунктам сравним с нынешним?

1. Членство в приходе

  • 1917: имеется (п. 22): «Все прихожане <…> вносятся <…> в особую приходскую книгу»
  • 2016: не имеется (XVI, 31-33), только членство в приходском собрании

2. Принятие решений в приходе

  • 1917: Приходской Совет избирается сроком на три года. Каждый год переизбирается одна треть членов. В его состав входят все члены причта, церковный староста или его помощник, миряне обоего пола в определенном Приходским Собранием числе, во всяком случае, не меньшем числа членов причта. В тех сельских приходах, которые состоят из многих приписных деревень, каждая деревня имеет своего представителя в Приходском Совете, для сношения последнего с населением.Заседание Приходского Совета созывается председателем по мере надобности или вследствие заявления не менее одной трети его членов, но, во всяком случае, ежемесячно, в первых числах, и признаётся состоявшимся при наличии половины его членов, в том числе председателя и казначея.
    Дела, подлежащие коллегиальному обсуждению Совета, решаются по большинству голосов; при равенстве их голос председателя дает перевес.
    2016: Приходской совет состоит из председателя, помощника настоятеля и казначея. Судя по п. 43 г) главы XVI, он избирается. Процедура не оговорена, срок не указан.
  • Приходское собрание
    1917: Дела, предназначенные к решению на Приходском Собрании, подготовляются или Приходским Советом или особой Комиссией, избранною Приходским Собранием.
    2016: Собрание проводится в соответствии с повесткой дня, представляемой председателем (т.е. настоятелем).
    Т.е. по Уставу в редакции 2016 года члены собрания никак не могут повлиять на то, какие вопросы будут обсуждаться!

  • При этом, 1917: Управление и распоряжение храмовым и приходским имуществом и капиталами возлагается на Приходское Собрание и Приходской Совет, согласно настоящему положению, с ограничениями, указанными в последующих статьях.
    А вот 2016: 48. Председатель приходского совета (т.е. настоятель) без доверенности осуществляет от имени прихода следующие полномочия:

    • издает распоряжения (приказы) о приеме на работу (увольнении) работников прихода; заключает с работниками прихода трудовые и гражданско-правовые договоры, а также договоры о материальной ответственности (эти полномочия председатель приходского совета, не состоящий на должности настоятеля, осуществляет по согласованию с настоятелем);
    • распоряжается имуществом и денежными средствами прихода, в том числе заключает от имени прихода соответствующие договоры и совершает иные сделки в порядке, предусмотренном настоящим Уставом;

Складывается следующая картина: в Уставе 1917 года Приходской Совет — реальный рабочий орган, который на соборных началах определяет, как будет строиться жизнь прихода. (Замечу, кстати, что такой соборный орган есть на каждом уровне: благочиния, епархии…) Его предложения обсуждаются на Приходском собрании и голосованием выбираются лучшие варианты.
В Уставе 2016 года, по-видимому, настоятель нечто «предлагает», а собрание голосует «за». О том, что будет, если голосовать «против», говорят другие статьи устава 2016 г.: «43. В обязанности приходского собрания входит: а) сохранение внутреннего единства прихода».

Между тем, настоятель распоряжается имуществом самостоятельно и отвечает, по сути, только перед епископом.

Хорошо было бы, если бы кто-нибудь сравнил пункты про отношения прихода с епископом…

Вот, например. 2016: Епархиальный архиерей вправе своим единоличным решением:
а) освободить по собственному усмотрению настоятеля от должности председателя приходского совета;
б) назначить на должность председателя приходского совета (сроком на три года с правом назначения на новый срок без ограничения числа таких назначений) помощника настоятеля (церковного старосту) либо другое лицо, в том числе клирика прихода, с введением его в состав приходского собрания и приходского совета.