Фудель (Сытина) Вера Максимовна (1901 — 1988)

Краткая биография

До замужества

Вера Максимовна Сытина (Фудель), 1930-е годыВера Максимовна Сытина — супруга С.И. Фуделя, дочь Максима Федоровича Сытина (1848–1926) и Зинаиды Александровны Свербеевой (1861–1926). Оба родителя принадлежали к дворянскому сословию. Свербеевы — потомственные московские дворяне; дед Веры Максимовны по матери, Александр Свербеев, более десяти лет был Самарским губернатором, друзьями семьи были В.А. Жуковский, К.С. и А.С. Аксаковы, С.Г. Волконский, Н.И. Тургенев, Н.М. Языков и другие1. Максим Федорович Сытин служил по юридической части, состоял в служащем и классном чине с 1871 (закончил Юрьевский университет), с 1904 г. был действительным статским советником; председательствовал в Нижегородском окружном суде2.

По воспоминаниям дочери, Вера Максимовна относилась к своему дворянскому происхождению равнодушно3.

Вера Максимовна училась в гимназии С.Н. Фишер, где преподавал прот. Иосиф Фудель, и оставила воспоминания о нем4.

Первая ссылка Сергея Иосифовича

Вера Максимовна Сытина (Фудель), Солнышково, 1917–1918 гг.Когда С.И. Фудель был арестован в первый раз в 1922 г., Вера Максимовна была его невестой. Она писала длинные письма в Бутырскую тюрьму, посылала книги и продуктовые передачи. По воспоминаниям их дочери, Марии Сергеевны, В.М. Сытина узнала об аресте жениха находясь в Оптиной Пустыни. Она спешно вернулась в Москву и спросила у своей матери, как ей быть дальше. Та ответила: он был тебе хорош, когда все было в порядке, что же изменилось теперь?5.

Свадьба Сергея Иосифовича и Веры Максимовны состоялась 23 июля 1923 г. в ссылке6. Фудель вспоминает об этом дне в связи с владыкой Афанасием (Сахаровым), в комнате которого было совершено венчание.

«Венчать нас должен был митрополит Кирилл, но его за неделю до этого дня неожиданно перевели в другой городок, где он жил потом вместе с епископом Николаем Петергофским, будущим известным митрополитом Николаем Крутицким. Но зато “Исайя, ликуй” нам пел владыка Фаддей, а напутственное слово сказал, кроме венчавшего нас священника, владыка Николай (Добронравов), причем оно состояло всего из четырех слов по-латыни: “Per crucem ad lucem” (“Через крест к свету”)»7.

Вера Максимовна лично общалась с владыкой Афанасием, в частности в той первой ссылке он помогал ей по дому в связи с ее болезненным состоянием:

«После моего венчания я поступил на работу в городе, который отстоял примерно в двух верстах от нашего жилья. Вскоре моя жена заболела и почти весь день должна была проводить одна в ожидании моего возвращения с работы. Единственной ее опорой и утешением был Владыка. Он приходил, подметал пол, приготовлял пищу или приносил что-нибудь с собой, причем, я уверен, не забывал принести и что-нибудь сладкое, так как он сам его любил и всегда говорил с улыбкой: “Во-первых, я сам ‘Сахаров’, а во-вторых, все ‘духовные’ должны есть побольше сладкого”»8.

В конце мая 1924 года у них родился сын Николай; за некоторое время до этого Вера Максимовна вернулась в Москву9.

Вера Максимовна Сытина и Сергей Иосифович Фудель с сыном Николаем (1920-е годы). Фотография с сайта http://www.rp-net.ru/book/vystavki/fudeli.phpВероятно, Сергей Иосифович познакомился с будущей няней их детей, Мунечкой (Матроной Петровной Лучкиной), после своего перевода в село Княжпогост, недалеко от которого, в селе Серёгове, в доме у еп. Аввакума (Боровкова) проводились богослужения православных, сохранивших верность патриарху Тихону10. Сергей Иосифович вспоминает, что в этом доме жили монахини из закрытого Серёговского монастыря, инокиней которого была Мунечка11.

С.И. Фудель был освобожден досрочно 24 апреля 1925 г. (таким образом, он провел в ссылке 2,5 года из назначенных трех), и вплоть до его второго ареста (1 января 1933 г.) их семья вместе с няней проживала в Гагаринском переулке в районе Арбата в Москве. В 1931 г. родилась старшая дочь Мария.

Начало 1930-х годов

В 1933 г. Сергей Иосифович был арестован. В этот раз ссылка в Северный край обернулась фактически лагерем: от поселения на железнодорожной станции Явенга его под конвоем отправили в далекий от населенных мест барачный лагерь на Вельской ветке12. По воспоминаниям самого Сергея Иосифовича, находившимся там людям выдавали еду только при условии выработки нормы, которую он не смог выполнить даже наполовину; всех отказавшихся от работы переводили в смертный барак13. От голодной смерти его спас приезд Веры Максимовны с инокиней Матроной, которые привезли еду. М.С. Желновакова передает воспоминания матери об этом:

— Это был просто болотистый лес, окруженный забором, — рассказывала мама.
— Каким забором? — спрашивала я.
— Ну, я не помню, каким, чем-то там было огорожено.
— А как же вы туда вошли?
— Так забора местами не было совсем, были такие открытые промежутки.
— Почему же они оттуда не убегали?
— А куда им бежать: кругом лес, болото, ни еды, ни одежды, ни денег, куда бежать, они понимали, что это бесполезно. Когда мы приехали, они почти все были больны. Многие были при смерти, от голода. Я пыталась одного подкормить, такой хороший был крестьянин, но ничего сделать было уже нельзя, пища его спасти не могла, он уже не вставал. «Ах, сестрица, — сказал он мне со слезами, — ведь их у меня шестеро осталось!»

Тут она, дойдя до этого места, обычно замолкала. И снова, в который раз, начинала свой рассказ о том, как они собирались, как ехали, как шли пешком через лес, как папа, когда их увидел, побежал им навстречу… И вновь замолкала. Больше не могла говорить. Я думаю, что это был первый удар по ее душевному здоровью. Удар, попавший в цель.

Мама в числе первых приняла на себя стальную лавину зла и задержала ее, сколько могла, своими слабыми руками. И всю свою жизнь до конца она противостояла этому злу, этим его волнам, захлестывающим и всех нас, и страну. Противостояла неслышно и незаметно, но стойко и бестрепетно14.

Вера Максимовна в начале тридцатых годов и сама находилась под угрозой ареста; однажды у нее даже отобрали паспорт, что могло означать грядущую ссылку15.

Жизнь в Загорске (Сергиевом Посаде)

После второй ссылки, закончившейся в 1936 г., Сергей Иосифович не мог получить прописку в Москве и долго не мог найти работу. Весной 1937 г. он смог устроиться на работу недалеко от Хотьково, где он жил некоторое время у знакомых и где узнал круг духовных детей жившего в Загорске архимандрита Серафима (Битюгова), который был «непоминающим»16. В марте 1938 г. удалось построить дом, в который семья Сергея Иосифовича переехала в августе того же года. — и этот дом практически сразу сгорел из-за неосторожного обращения с огнем проживающих на соседнем участке дочерей Льва Тихомирова17. В пожаре были уничтожены все вещи и даже документы. Благодаря помощи друзей удалось отстроить новый дом в районе Козьей Горки на окраине Загорска.

В это тяжелое время в преддверии и во время войны в доме Фуделей постоянно бывали или даже подолгу жили самые разные люди: Сергей Иосифович вспоминает, как навещал их архим. Серафим (Битюгов)18, некоторое время жил и был прописан свящ. Владимир Криволуцкий с семьей. Дочь Фуделей Мария вспоминает, что у них дома почти постоянно жили «старушки»19.

В Загорске Вера Максимовна вместе с мужем входила в круг духовных детей архим. Серафима (Битюгова) и участвовала в богослужениях потаенной Церкви. Об этом свидетельствуют воспоминания их дочери, М.С. Желноваковой, которую брали с собой родители:

«Уроки катакомбной церкви — прекрасное время, чистое, как свежевыпавший снег. Великая опасность окружала этих людей со всех сторон, это было служение Богу истинных христиан, праведников, готовых к мученичеству. Я помню их лица, когда шла служба, потому что я тогда была мала и разглядывала все вокруг себя и удивлялась. Это стояние мое среди них еще почти без всяких мыслей напитало мою душу, какая-то сила невидимая исходила ото всех этих бедных, запуганных, согнанных со своих мест, лишенных всего людей. Они были стеснены, но не согнулись, они были лишены всего, но не озлобились. Никакого раздражения, возмущения, даже простой обиды на власть никогда у них не видела. Они просто жили, и все. Жили в тех обстоятельствах, которые сложились. Они никого не винили, но своего, своей Веры никому не отдали»20.

После третьего ареста Сергея Иосифовича в 1946 г. Веру Максимовну вскоре вызвали на Лубянку. Дочь вспоминает об итогах этого вызова:

«Мама вернулась на другой день. Она выглядела спокойной и даже как будто чем-то довольной. “Они думали, что запугают меня сиденьем без сна и этой лампой, — сказала она. — Ну, я им показала!” — добавила она с непередаваемым выражением спокойного превосходства.

У мамы вообще иногда бывало такое лицо, что сказать словами об этом очень трудно. Глубокая внутренняя работа ума, сердца, души — все это проходило по ее глазам, высокому лбу, оставляя отпечаток либо скорби, либо радости. Много слов она не говорила, я читала по ее лицу, какие чувства ею владеют. В тот момент она считала себя победительницей. “Вообще же, — скупо добавила она, — они были со мной вежливы, они мне сказали: ‘Вы скрывали Криволуцких!’ Интересно, как мы их скрывали, если они прописаны у нас в домовой книге — потрудитесь посмотреть!” (Мама торжествовала) Это ведь была моя идея, это я настояла, чтобы их прописать, вот это и спасло нас. “Как можно скрывать кого-то и одновременно прописывать его в домовой книге? — спросила я у них, и им нечего было мне ответить. — Это и спасло”, — добавила еще раз она и больше никогда на эту тему не говорила и не вспоминала, как ничего не значащий эпизод своей жизни, свое посещение Лубянки, ночной допрос и какие-то тончайшие нити, которые удерживали тогда ее от гибели»21.

Пока Сергей Иосифович находился в ссылке, Вера Максимовна с дочерьми продолжала жить в Загорске (Николай после войны поступил в МПГУ им. Ленина и учился в Москве). Оставшиеся на свободе члены «потаенной Церкви» оказывали ей посильную помощь22.

Переезд в Усмань (1950-е)

Сергей Иосифович получил «административный минус» после третьей ссылки, то есть ему было запрещено жить в Москве и других крупных городах СССР и в окрестностях 100 км, поэтому вернуться в Загорск к семье он не мог. В прописке в находящемся относительно недалеко от Москвы и от Загорска Александрове ему было отказано23. Сергей Иосифович обдумывал разные варианты, в том числе всерьез рассматривал перспективу уехать дальше на север и поддерживать Веру Максимовну и дочерей деньгами24. Однако в итоге решение было принято в пользу Усмани в Липецкой области, куда он прибыл в августе 1951 г.

Вера Максимовна с младшей дочерью Варей приехали в нему вначале в гости весной 1952 г.25, но оставался нерешенным вопрос о продаже дома в Загорске26, и на лето им пришлось вернуться туда.

Мария Сергеевна Фудель приехала в Усмань после окончания учебы и вышла замуж; в конце 1956 г. у них родилась дочь Вера. В это время они жили вместе с С.И. Фуделем и Верой Максимовной, которые помогали им с ребенком27.

В октябре 1958 г. в Усмань приехала Мунечка (икониня Матрона (Лучкина)), няня детей Фуделей28. Судя по дальнейшим письмам Сергея Иосифовича, она была тяжело больна, и Вера Максимовна постоянно заботилась о ней. В Великую Субботу 2 мая следующего 1959 г. инокиня Матрона преставилась ко Господу и была похоронена в Усмани29.

Жизнь в Покрове

Вера Максимовна Сытина и Сергей Иосифович Фудель (1960-е годы). Фотография с сайта http://www.rp-net.ru/book/vystavki/fudeli.php
Обстоятельства и причины переезда Фуделей в Покров подробно описаны в начале статьи «Покровский период в жизни Фуделей». Несмотря на хлопоты по дому и стесненные обстоятельства, Вера Максимовна после переезда в Покров находила время и силы для помощи ближним: например, Сергей Иосифович пишет что однажды она «сидела до 5 часов утра, всю ночь, делая для одной парализованной больной в М<оскве> такой же тюфяк, как для Тамары, а после этого с тюфяком поехала (и с Зиной Т<оропиной>) в М<оскву>»30. Вера Максимовна помогала Сергею Иосифовичу в переводах, заказываемых редакцией Журнала Московской Патриархии31. Кроме того, она всячески заботилась о Сергее Иосифовиче и заболевшей младшей дочери Варваре, которая жила некоторое время с ними. В последнем письме к сыну, написанном в феврале 1977 г., Сергей Иосифович так пишет о жене: «Она в бодрости и в чуде жизни ради других. Ради себя этого чуда не посылается»32.

После смерти Сергея Иосифовича в начале 1977 г. Вера Максимовна продолжала жить в Покрове вместе с дочерью Варварой. Она преставилась в 1988 г. и была похоронена рядом с мужем на Покровском кладбище.

Литература

  1. Фудель С.И. Письма // Собр. соч. в 3-х тт. Т. 1. М.: Русский путь, 2001.
  2. Балашов Н.В., прот., Сараскина Л.И. Сергей Фудель. М.: Русский путь, 2011.
  3. Желновакова М.С. Воспоминания о матери [URL].
  4. Желновакова М.С. Воспоминания о матери. Письма. [URL]

Примечания:

  1. Кабытов П.С., Батшев М.В., Тюрин В.А., Дубман Э.Л. Российский «просвещенный консерватор»: дневник и воспоминания А.Д. Свербеева // Классика Самарского Краеведения. Антология. Выпуск 6. Самара: ООО «Слово», 2019. С. 4.
  2. Волков С.В. Высшее чиновничество Российской империи. Краткий словарь. М.: Русский Фонд Содействия Образованию и Науке, 2016. С. 1867. Похоронен на Новодевичьем кладбище, участок 1–34–9, вместе с сыном Львом и его семьей (См. фотографию могилы).
  3. М.С. Желновакова пишет: «Я не знаю, кто ты. Русская интеллигентка или русская дворянка? Я не знаю, можно ли соединять эти два понятия и можно ли их разъединять. Но да простит меня русская интеллигенция, — я все же думаю, мама, что ты была русской дворянкой. Ты была представительницей истинно русского дворянства в его чистом и незамутненном виде. Ни французская революция, ни эмансипация, ни какие-либо “передовые идеи” тебя не коснулись. Твои столпы, твой фундамент, были — Вера, Россия, Семья. Жизнь каталась по тебе чугунными катками. Они искалечили твое тело, но ничего не смогли сделать с тем миром, который ты несла в душе. Этот цветущий сад чистой любви к Богу и людям ты пронесла через все…». См. Желновакова М.С. Воспоминания о матери [URL].
  4. См.: Урок (воспоминания ученицы).
  5. Балашов Н.В., прот., Сараскина Л.И. Сергей Фудель. М.: Русский путь, 2011. С. 93.
  6. Там же. С. 234.
  7. Фудель С.И. Воспоминания // Собр. соч. в 3-х тт. Т. 1. М.: Русский путь, 2001. С. 78.
  8. Там же. С. 80.
  9. Балашов Н.В., прот., Сараскина Л.И. Сергей Фудель. М.: Русский путь, 2011. С. 95.
  10. Фудель С.И. Воспоминания // Собр. соч. в 3-х тт. Т. 1. М.: Русский путь, 2001. С. 113-114
  11. Довженко С.В. «Сердце, жалеющее всех людей». Воронеж: АО «Воронежская областная типография», 2020. С. 57-60.
  12. Балашов Н.В., прот., Сараскина Л.И. Сергей Фудель. М.: Русский путь, 2011. С. 109.
  13. Фудель С.И. Воспоминания // Собр. соч. в 3-х тт. Т. 1. М.: Русский путь, 2001. С. 106.
  14. Желновакова М.С. Первый лагерь // Воспоминания о матери [URL].
  15. Желновакова М.С. О чудесах // Там же.
  16. См. Балашов Н.В., прот., Сараскина Л.И. Сергей Фудель. М.: Русский путь, 2011. С. 113-114. Первое упоминание об архим. Серафиме в архиве Фуделей встречается в марте 1937 г., это конспект одной из его проповедей. См. подробнее в статье, посвященной архим. Серафиму (Битюгову).
  17. Желновакова М.С. Воспоминания об отце (С.И. Фуделе) // «Чтобы не умирала великая мысль»: к 120-летию со дня рождения С.И. Фуделя. Владимир: «Изд-во Шерлок-пресс», 2021. С. 29. [URL]
  18. «Было зимнее утро, еще не светлое и холодное, когда раздался стук в наружную дверь. Я выхожу и на вопрос “кто?” — слышу тихий монашеский ответ: “Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас”. Я так обрадовался, совсем не ожидал его в это утро, что вместо положенного “аминь”, воскликнул: “ах! как хорошо!”, и уже после этого, спохватившись, и уже дважды: “аминь, аминь”. И вот когда я открыл дверь, я впервые увидел такое его лицо: радостно-утешенное: он услышал, что его — странника — здесь ждут и любят» — Фудель С.И. У стен Церкви // Собр. соч. в 3-х тт. Т. 1. М.: Русский путь, 2001. С. 178.
  19. «Сколько их у нас перебывало, я не запомнила, но постоянно кто-нибудь из них жил. Поживут, поживут и куда-то уезжают. Некоторые жили долго; одни приезжали и сразу уезжали; другие приходили в гости — это местные; а были и такие, что лежали у нас — болели» — Желновакова М.С. Старушки // Воспоминания о матери [URL].
  20. Желновакова М.С. Уроки катакомбной церкви // Там же.
  21. Желновакова М.С. Иван Грозный // Там же.
  22. Интервью П.В. Меня, 2017 г. См. в статье «Потаенная Церковь».
  23. Балашов Н.В., прот., Сараскина Л.И. Сергей Фудель. М.: Русский путь, 2011. С. 131.
  24. Фудель С.И. Письмо №47 (В.М. Сытиной) / Письма // Собр. соч. в 3-х тт. Т. 1. М.: Русский путь, 2001. С. 342–343.
  25. Письмо №85 // Там же. С. 395.
  26. Письмо №88 // Там же. С. 398.
  27. Письмо №120 // Там же. С. 442.
  28. Письмо №125 // Там же. С.448.
  29. Письмо №132 // Там же. С. 457.
  30. Письмо №176 // Там же. С. 504.
  31. Балашов Н.В., прот., Сараскина Л.И. Сергей Фудель. М.: Русский путь, 2011. С. 208. См. также письмо №187.
  32. Фудель С.И. Письмо №193 (Н.С. Фуделю) / Письма // Собр. соч. в 3-х тт. Т. 1. М.: Русский путь, 2001. С. 519